Дневник китайского разведчика

Глава 1. 2008. Чудной дед

В моем старом дворе, где я когда-то прожил тридцать лет, до сих пор живет добродушный и приветливый дедушка Сеня. Он китаец по происхождению и бывший гражданин великой КНР. Свободно говорит на русском и украинском языках, но с присущим китайцам акцентом. Поговаривают, что он еще свободно владеет английским и французским, но я не проверял.

Сеню знает и уважает вся округа. И все благодаря какому-то нереальному, чудесно- неизменному качеству его характера — просто сказочному благодушию его китайской души.

Сейчас дедушка Сеня занят тем, что воспитывает своих внуков, высаживает цветы в палисаднике, обкапывает деревья, наводит порядок во дворе, и занимается своим конг- фу на набережной Днепра. В общем, ведет довольно размеренную жизнь тихого китайца. Как и положено настоявшему буддисту — не кичливо, не торопясь, вдумчиво и глубоко.

Но, при этом, каким-то непостижимым образом, Сеня считает себя христианином?!

А знаменитым Сеня стал лет пятнадцать назад…

* * *

В начале 90-х годов прошлого века на вещевом рынке города появилась палатка с товаром семейной пары Ольги и ее мужа Сени… Оля была славянка, а ее муж — китайцем.

У Оли были два достоинства: во-первых, она была очень позитивной и лучезарной барышней; а во-вторых, отлично чувствовала спрос, моду, качество и знала, откуда что привезти. Короче говоря, она была гением снабжения. А вот продажами заведовал муж Сеня-китаец.

По украинскому паспорту он был Семен Синтихва, а по китайскому паспорту он вообще не был Семеном. Его настоящие имя и фамилия писались тремя иероглифами: Син Тин Хва, и что в них есть имя, а что фамилия, нам не понять.

Сеня Синтихва был гением продаж. Каждый человек, который хотя бы однажды приобрел у Сени что-либо, впоследствии всякий раз стремился снова и снова покупать только у него. Феномен такого покупательского поведения заключался в самом Семене. Он очень трепетно и уважительно относился и к товару, и ко всем людям. Не только к клиентам, а ко всем абсолютно! Такова была его то ли привычка, то ли натура: абсолютно всем людям он улыбался искренней улыбкой и абсолютно всех людей благодарил как за хорошее, так и за плохое.

Водителя маршрутки он благодарил при посадке и высадке; кассира супермаркета при покупке товаров; налогового инспектора — в начале и в конце проверки… Своих клиентов и покупателей он благодарил за самые простые действия: за то, что обратили внимание на его товар; за то, что зашли; за то, что примерили; и, конечно же, за то, что купили. В любом разговоре с любым человеком от Сени всегда можно было слышать «спасибо» или «благодарю». Причем с неизменным добродушием и улыбкой на устах.

Поразительней всего было то, что Семен Синтихва умел так же искренне благодарить и за плохое. Я сам был свидетелем того, как хамоватый мужик, проходя мимо Сени, обозвал его косоглазым и обложил матом. Но Синтихва нисколько не смутился и не обиделся. Напротив, вслед мужику он тихо произнес: «Благодарю вас…» и при этом отвесил нечто вроде легкого поклона благодарности, как это делают японцы. Со стороны это выглядит странновато, но потом привыкаешь. В конце концов, Сеня ведь китаец, что с него возьмешь?

Во дворе мне рассказывали историю о том, как один пьяный и буйный сосед зарядил Сене кулаком в лицо: «За остров Даманский и Перл-Харбор!». А Синтихва, вместо того чтобы ответить тем же, начал благодарить соседа. Тот в ярости начал тягать Сеню за отвороты одежды, а Сеня продолжал его благодарить. Наконец сосед опешил от такой чудаковатой реакции Семена, выругался и пошел домой спать. А на следующий день ему было очень стыдно, и он очень извинялся перед Семеном за свое поведение. Но Семен и тут нашел за что поблагодарить соседа: «Благодарю за правильный урок, и извини, что смутил тебя своим видом»! Говорят, на рынке тоже был похожий случай, и не один…

Я заметил такой феномен: все, кто хоть раз пытался с Семеном-китайцем поскандалить или побить его, впоследствии неминуемо устанавливали с ним теплые отношения. Он каким-то чудесным образом умел врагов превращать в друзей. И это казалось очень странным. Как такое возможно? Ведь Сеня был довольно-таки натренированным человеком и с легкостью мог дать отпор всем обидчикам, так как владел кунг-фу на высоком уровне и практиковал его всю жизнь. Каждое утро, в любую погоду, он выходил на набережную Днепра и проводил там свои занятия, а все, кто пожелает, могли к нему присоединиться. Это, собственно говоря, он делает и сейчас, будучи уже очень пожилым человеком. И неизменно компанию в этом деле теперь составляют ему внуки.

* * *

Однозначно феномен Сени, как продавца и человека, заключался в его феноменальной приветливости и умении всех благодарить за малейшие действия. Людям с Семеном было очень комфортно, и они стремились вновь и вновь возвращаться к этому комфорту, аналогов которому в округе было не найти. Шли годы, менялись мода и ассортимент, правительства, климат, курс доллара… Но Сеня неизменно продолжал оставаться таким же комфортным человеком, а клиентов у него становилось все больше и больше!

Для меня было загадкой, где он научился так всех благодарить? Он таким родился? Или это стандартный элемент китайской культуры? Или секретной торговой традиции древних китайских купцов? И однажды я спросил об этом у Семена. Он мне пояснил, что нет, китайская культура здесь ни при чем, а искусству благодарности он научился, сидя в советской тюрьме. Причем произнес он это все так просто и обыденно, как будто речь шла, например, о чистке картошки или подметании полов.

Я опешил! Как в тюрьме? Наш Сеня сидел в тюрьме? Советской? За что, как туда попал, как долго сидел? И вообще… Как в тюрьме можно научиться искусству благодарности? Пришлось взять у Сени что-то наподобие интервью и вытащить из него подробности его прошлого. Все, что он поведал, достойно того, чтобы быть запечатленным на бумаге! К сожалению, оригинал интервью долго у меня хранился и в конце концов потерялся, поэтому расскажу историю Семена Синтихва по памяти и от третьего лица.

* * *

Глава 2. Новая родина

Син Тин Хва был еще очень молодым человеком, только что окончившим университет по курсу лингвистики, когда китайское правительство выбрало его для ответственной работы в СССР по межправительственному соглашению. Перед отправкой в Советский Союз Син Тин Хва вступил в коммунистическую партию и подписал несколько бумаг со спецслужбами Китая. Это были две стандартные и обязательные процедуры для любого китайца, отъезжающего в командировку в другую страну. Без этих бумаг выезд был просто невозможен. А бумаги, которые он подписал, обязывали его, во-первых, всегда, везде и при любых обстоятельствах соблюдать интересы КНР; и во-вторых, по приезде на родину подать подробный письменный отчет о своем житье-бытье на территории другой страны. Короче говоря, Син Тин Хва формально становился разведчиком КНР.

В СССР работа оказалась классная и сытная. Это была Москва, гостиница «Пекин», а в ней ресторан «Пекин» с традиционной китайской кухней. Вот на этой кухне Син Тин Хва и работал — он там был гуру по китайским блюдам. Формально шеф-поваром китайской кухни являлся один знаменитый советский гражданин, которого уважали в КПСС и КГБ. В его задачи входило потчевать вкусностями важные иностранные делегации. Но фактически блюда готовились либо самим Син Тин Хва, либо под его чутким руководством. Самому Син Тин Хва запрещалось выходить в зал к посетителям и вообще где-либо светиться. Существование китайского повара должно было оставаться тайной за семью печатями. Поэтому, когда он выходил в город, то старался изображать из себя узбека или монгола.

Жить в комнатах для обслуги в гостинице «Пекин» было сверхкомфортно, потому что сама гостиница предназначалась для приема и расселения правительственных делегаций из разных стран. Поэтому даже служебные коморки в ней были на класс выше, чем квартиры простых граждан. Этим комфортом Син Тин Хва и наслаждался. А еще он любил читать книги и ходить по музеям. На работе его все любили и относились к нему тепло. Но Син Тин Хва дружбы ни с кем не заводил, так как знал, что данная гостиница — это детище КГБ, напичканное прослушками и агентами. И нет смысла с кем-то сближаться, так как это гарантированно будет подставное лицо.

Так Син Тин Хва проработал в ресторане три года. А в 1977 году КГБ его арестовало, заподозрив в шпионаже. Однако доказать шпионаж не удалось, тогда его привлекли к уголовной ответственности за якобы крупную растрату в размере двадцати пяти тысяч светских рублей. Причем каралось такое деяние вплоть до высшей меры наказания — расстрела. Но «гуманный» советский суд может заменить расстрел на пятнадцать лет заключения. А если признаешься в шпионаже, то вообще дадим десять, а затем поменяем на советского шпиона. Короче, торг уместен. Но Син Тин Хва упорно отрицал и шпионаж, и растрату!

Судили его всё-таки за растрату. И суд вместо расстрела приговорил его всего лишь к девяти годам лишения свободы — это сработали какие-то тайные пружины по линии посольства. Так Син Тин Хва с «облегченным» сроком отправился по этапу постигать премудрости жизни советских заключенных.

Поскольку он не был признан шпионом, то и попал в колонию не для шпионов, где условия содержания были подтянуты под международные нормы, а в колонию для уголовников, где беспредел и бесправие. В этой колонии его тоже пытались расколоть на шпионаж с помощью разных репрессивных мер. Но он не кололся. Оказался на редкость очень стойким мужиком.

* * *

Сначала расскажу, как сложилась жизнь Син Тин Хва после отсидки…

В 1986 году он освободился и сразу же поехал в город Забайкальск Читинской области, чтобы вернуться на родину в Китай. Но на пограничном пункте его ждала неожиданность — китайские пограничники его не пропустили. Этого Син Тин Хва никак не ожидал от китайских властей. Он решил, что тут какое-то недоразумение и поэтому на последние деньги отправился в Москву в китайское посольство восстанавливать свой статус гражданина КНР. Но в посольстве его тоже не признали за своего и отказались помогать.

Син Тин Хва обивал пороги посольства целую неделю, пока один из посольских работников тихонько не шепнул ему на ухо, что, мол, не стоит настаивать на возвращении в Китай, так как может пострадать его семья… И до Син Тин Хва наконец-то дошло, что китайское правительство не желает видеть его дома и отказывается от него. Почему так произошло, можно только догадываться. Скорей всего, это были какие-то проделки КГБ по дискредитации Син Тин Хва перед его родиной, где его выставили не в лучшем свете, например, перевербованным агентом. Но это только догадки.

Да и вообще, вся эта история с невозвращением на родину может быть стандартной легендой для того, чтобы остаться. И наш Сеня остается в Москве…

Жить как-то надо, и Син Тин Хва устраивается грузчиком на продовольственном рынке и обитает с бомжами в его подсобках. Из документов у него только справка об освобождении, в которой указано, что он гражданин КНР… Через какое-то время жизнь начала потихоньку налаживаться. Син Тин Хва нашел своих земляков, перешел работать на вещевой рынок и смог снимать квартиру. Через три года судьба забрасывает его в портовый город Одессу, где он опять же со своими земляками занимается торговлей на рынке. Однажды он помогает женщине погрузить тяжелые сумки с товаром в автобус. Этой женщиной была его будущая супруга Оля.

* * *

Сначала у них были сугубо деловые отношения. Ольга начала пользоваться услугами Син Тин Хва как грузчика, затем как хранителя ее товара, затем делать через него заказы — так он стал ее доверенным лицом на одесском вещевом рынке и у контрабандистов на таможне. Когда у них начались романтические отношения, Оля забрала его к себе домой, в город на Днепре. В 1992 году Си Тин Хва получил украинский паспорт с именем Семен, они с Ольгой поженились, у них родились дети, а потом внуки… Такова краткая биография нашего Сени-китайца.

* * *

Глава 3. Родиться заново

Вернемся к истории о том, каким образом Сеня постиг науку благодарности. Это было очень больно!

* * *

Как только Син Тин Хва прибыл в колонию, то сходу заработал пятнадцать суток штрафного изолятора. И так в колонии не зарабатывал еще никто!

На общем построении во время очередной проверки, пока охрана пересчитывала заключенных, Син Тин Хва посмотрел в небо… А там, в бескрайней голубизне, высоко- высоко, летел самолет, по-видимому, пассажирский, и оставлял за собой характерный след турбулентных завихрений…

В это время кто-то похлопал его по плечу, Син Тин Хва обернулся и увидел перед собой майора, который ехидно произнес: «Что, Син Ти Хва, своих в небе увидел? За тобой летят? Сейчас бомбить начнут? Ну ничего, давай мы тебя в бомбоубежище спрячем, чтоб осколками не задело! Следуй за мной, китаец!» И отвел его прямо в штрафной изолятор.

Оформили Сеню на пятнадцать суток за какое-то вымышленное злостное нарушение режима. И по ходу оформления дали понять, что так теперь с ним будут обходиться до тех пор, пока он чистосердечно не покается в своей шпионской деятельности на территории СССР.

Штрафной изолятор находится под землей (в лучшем случае в полуподвале) и представляет собой бетонный мешок размером два на четыре метра. Там всегда холодно, сыро и нечем дышать — это обязательные условия для усмирения непокорных. Еще там четверо железных нар. Теплых вещей туда брать нельзя, все отбирается, и заключенные остаются только в своей тонкой робе. Матрасы часто отсутствуют, в наличии есть только одеяла, которыми зеки пытаются и укрываться, и одновременно подстилать под себя. Но от холода железных нар это спасает плохо, и те, кто побывал в таком подвале более трех раз, неминуемо либо застуживают почки, либо заболевают туберкулезом.

Кормят в штрафном изоляторе через день. Эти дни зеки именуют «летный» и «нелетный».

В «летный» день дают баланду, суп, чай и хлеб. Суп представляет собой очень жидкую юшку из той же баланды. Но такая юшка у заключенных в цене, так как она горячая и согревает сначала утробу, а через нее и все тело. В «нелетный» день заключенных практически не кормят: выдают на весь день двести граммов черного хлеба и три раза в день — по кружке горячего кипятку.

Но даже к таким условиям и такой диете можно привыкнуть, если ты в камере один или минимум вас там двое. Потому что всегда можно согреться какой-нибудь примитивной разминкой, отжиманиями или приседаниями. А Син Тин Хва для такого согревания использовал гимнастику тай-чи. Но «воины» советской пенитенциарной системы были изобретательны на всякие коварные штучки.

Как только они обнаруживали, что Син Тин Хва греется своей китайской гимнастикой, сразу добавляли в камеру заключенных, чтобы их там было шесть человек. Камера рассчитана на четверых, а в ней шестеро — сильно не разгуляешься, сидеть и спать на нарах приходится по очереди. Тут уж не до разминки. Это очень напоминает ситуацию, когда в лифт зашло больше человек, чем надо, а потом в нем отказала вентиляция и понизилась температура. И в таких условиях вам надо прожить полмесяца!

Син Тин Хва прожил. Затем вышел из подвала и не мог надышаться воздухом и «волей» на зоне. Но через сутки его снова отвели в изолятор и оформили там еще на полмесяца. Такого коварства Син Тин Хва не ожидал. Но заключенные в карцере поведали, что администрация колонии если кого надумала запрессовать, то будет такие фокусы проделывать с человеком полгода. Такой новости Син Тин Хва не обрадовался, но морально смог подготовиться к полугодичному пребыванию в бетонном мешке.

Однако заключенные ошиблись со своим полугодовым прогнозом. На Син Тин Хва этот порядок не распространялся. Из своих девяти лет заключения ему